Владимир Меньшиков возник в публичном поле, будто из ниоткуда. И бывалые общественники «от бизнеса» с одобрением потеснились, освобождая место молодой инициативе
Как ни странно, он нашел верную тональность во взаимоотношениях между властью и предпринимателями. К мнению Владимира Меньшикова готовы прислушиваться в Смольном, а мысли, которые формулирует руководитель Союза малых предприятий Санкт-Петербурга, находят понимание у многих представителей делового сообщества. Он участвует практически во всех крупных мероприятиях, где рассматриваются вопросы развития малого и среднего бизнеса, однако несмотря на свою публичность, пожалуй, ни разу не давал больших интервью. «Новости малого бизнеса» с пристрастием расспросили, чьих он будет…
– Предлагаю вспомнить: свои первые 10 копеек в бизнесе Владимир заработал, когда торговал мороженым…
– Нет у меня какой-то истории, как заработал первые 10 копеек или помыл два яблока и продал их за доллар. Все случилось достаточно случайно. Друзья варились в малом бизнесе, предложили отстаивать его интересы. Я увидел в этом перспективу – для себя, своих партнеров, коллег. Как минимум, это интересно – вечная движуха. К тому же то, чем я занимаюсь, в целом не противоречит жизненным принципам. Это, как модно говорить несколько лет назад, инициатива «снизу».
Кстати, в действующей модели меня смущает как раз не просто инициативность, а явное ее подавление в некоторых госслужащих. Поэтому не уверен, что из меня получился бы хороший чиновник.
Понятно, что на госслужбе обязаны присутствовать некие ограничения, по-другому невозможно. Но, наверное, одна из моих задач – это показать, что инициатива не всегда должна быть наказуема.
– Просто чиновники блюдут интересы государства, а бизнес в основном относится к государству как к территории, где извлекается доход…
– Я с вами не согласен. Помнится, Адам Смит говорил следующее: когда человек печет булку на продажу, он исходит исключительно из личного блага, и если делает это качественно, то начинает создавать общественное благо для своих покупателей; когда таких людей становится больше – то их деятельность в прямом смысле превращается в общественное благо.
У наших, так скажем, заклятых партнеров частный бизнес занимается даже строительством космических кораблей. Мне кажется, в России необходимо создать некую систему, которая действительно формирует благоприятные условия для ведения бизнеса. Разве интерес государства не состоит в том, чтобы в 2018 году за счет одного предпринимателя появилось, условно говоря, пять рабочих мест, где люди будут получать зарплату на 20% выше средней по нашему городу?
А мне в разговоре заместитель главы администрации одного из городских районов говорит: «Да вам все лишь бы что-нибудь утащить, чего-нибудь продать, глаз да глаз за вами нужен!» Пока у нас в обществе существует такая парадигма, конечно, работать очень тяжело. Но я убежден, что со временем она будет меняться.
– Как бы Владимир Меньшиков сформулировал самые трудные вопросы петербургского предпринимательства?
– Общая беда – снижение реальных доходов горожан. Соответственно, возникает ограничение уровня потребления и пользования услугами. В целом для петербургского бизнеса характерен сложный доступ к помещениям и земельным участкам для ведения деятельности. Это либо очень дорого, либо связано с чрезмерными административными и прочими процедурами.
Исторический центр – довольно плотная застройка. Но я постоянно слышу от предпринимателей, что там есть свободное помещение, принадлежащее городу, площадью 10, 100, 300 метров. Не на задворках. Эти помещения заколочены, не используются, ветшают, но их почему-то не взять. А как только человек инициирует вовлечение объекта в деловой оборот, помещение уходит. Часто – представителям крупного или сетевого бизнеса.
Примерно такая же картина наблюдается и с земельными участками. Самый простой пример – чиновники расторгают договоры о размещении НТО, если предвидится инвестиционный проект. Безусловно, если на смену маленькому павильону планируется построить гостиницу или социальное учреждение для города, то торговый объект надо сносить. Но на деле происходит так: где-то на горизонте замаячил инвестор, малый бизнес тут же выгнали, а реализация проекта отложилась на 5 лет. Я убежден, что 90% предпринимателей готовы были бы подписать дополнительное соглашение, предусматривающее расторжение договора в течение месяца, когда инвестор приступил бы к практической реализации своего замысла, получив разрешение на строительство. Мы понимаем, что амбициозные проекты могут в силу объективных причин не сложиться или перенестись по срокам, но почему бы городу не получать в этот период небольшую копеечку в бюджет, иметь несколько трудоустроенных граждан и легальный объект с освещением и видеонаблюдением?
В Петербурге еще есть проблема доступа к инженерной инфраструктуре. Например, в 2017 году электричество подорожало для малого бизнеса на 20-30%. Это на фоне разговоров о важности развивать малое производство, которое является энергоемким.
– А засилье незаконной торговли? Разве это не застарелая проблема, которая мешает законопослушным предпринимателям вести бизнес и оставляет городскую казну без денег? Правда, в последнее время Смольный навалился на нелегалов и практически их поборол. И принялся сносить уже легальную торговлю – там, где незначительно нарушены условия размещения. Например, в Схеме размещения под автолавку отвели 12 кв. м., а автомобиль со свесом занимает за метр больше. Его эвакуируют. Или павильон установлен на три метра в сторону от контрольных точек в договоре – зачистить…
– Мы прекрасно понимаем, что нелегалы, как правило, стоят в самых лучших местах и получают сверхприбыль. Коммерческий результат, который легальный предприниматель с учетом затрат на аренду и уплатой налогов, может достичь за год, незаконный торговец получает в пять раз быстрее. В отношении нелегалов, безусловно, положительная тенденция есть. Хотя и сегодня их, на мой взгляд, достаточно. Незаконная торговля часто возобновляется на месте снесенной и адаптируется к новым условиям.
Что касается каких-то нарушений со стороны легального бизнеса, то всем нам хотелось бы жить в идеальном мире. Но зачастую приходится сталкиваться с противоречивым законодательством, которым регулируется сфера нестационарной торговли. Чиновники предпочитают не разбираться в деталях, а сносить объект.
Несколько недель назад ко мне пришла пожилая женщина, которая цветы сама выращивает и торгует. Чиновники говорят ей – не продлим с вами договор, не знаем, как вообще его заключили, киоск на газоне стоит. Действительно, по документам там газон, которого сроду не было. Она арендует у города 3 кв.м.
Я ни в коем случае не говорю о том, что нужно заставить весь город этими НТО, но важно не уничтожать бизнес там, где он уже есть. В той же 100-метровой охранной зоне вблизи наземных вестибюлей метро.
Хочет город строить собственные ларьки – пусть строит, если считает, что будет на этом рынке конкурентным. Но не в ущерб уже существующему предпринимательству. В этом плане мне нравятся отдельные федеральные инициативы и разъяснительное письмо Минпромторга – меняется место, сохраняется бизнес.
– Самое время вспомнить, что Владимир Меньшиков является к тому же общественным представителем Уполномоченного по защите прав предпринимателей в Санкт-Петербурге. Что эта часть вашей работы дает бизнесу?
– Не буду переоценивать результат, но есть конкретные предприниматели, чьи проблемы решились после вмешательства аппарата бизнес-омбудсмена или непосредственно Александра Абросимова. Если же взять исключительно те приемы, которые провожу в Общественной приемной Уполномоченного при Президенте РФ по защите прав предпринимателей, то за последний год удалось помочь, в том числе информацией, порядка 40-50 посетителям.
У нас очень любят говорить о рантье. Это вызывает у части населения справедливое негодование, что есть злодеи, которые на нашем общем государственном наживаются. Я считаю, что подобные разговоры – это умелые манипуляции отдельных личностей. Для того чтобы поставить небольшой объект по всем правилам, потребуется полтора года. Полтора года человек этим занимается, как на работу ходит.
Да, у нас создались такие условия, что предоставление объекта в аренду – бизнес выгодный. Но это абсолютно нормально, когда один предприниматель возводит объект и передает НТО другому. Зачастую они даже договариваются заранее: с тебя помещение, подключение, согласование, с меня – концепция общепита и разработка кухни. Партнерские отношения. Кто из них рантье?
В нашем городе нет ни одного фермерского магазина, где бы торговал фермер, который занимается и картошкой, и молоком, и мясом. Нет таких. Но много павильонов, где представлена линейка фермерских продуктов. И понятно, что не фермеры вскладчину такие магазины строили. А в гипермаркет в нашем самом сетевом городе производителю молочной продукции из Ленобласти не зайти. Не поможет ему в этом государство.
Другой вопрос, что предоставлять земельные участки для НТО нужно только на торгах. У нас – рыночная экономика. Если Вася дает в бюджет больше, чем Петя, то ему надо сказать: «Ты – классный», всячески помогать и в пример ставить. А всю суровость закона применять к Васе, если он платить перестал или начал водкой торговать.
Вот КИО вывешивает списки злостных неплательщиков, а почему бы не вывешивать списки лучших арендаторов городского имущества, кто платит с большим превышением ставки вперед? Почему мы говорим только о плохом? Мне кажется, тут должна быть дорога с двухсторонним движением.
– По сути, малый бизнес в мегаполисе никому, кроме самих предпринимателей, не интересен. Мороки с ним много. Скандалисты, мелочевка какая-то, торгаши. Так?
– Как бы цинично это ни звучало, 10 трупов – трагедия, а 10 раз по одному трупу – статистика. В отношении малого бизнеса действует примерно такое же правило. Крайне маловероятно, чтобы некий предприниматель с 10 сотрудниками имел потрясающие свершения в масштабах большого города. И если его не станет, никакой катастрофы в мегаполисе не произойдет. Парадокс в том, что он произойдет, когда не станет многих предпринимателей.
Конечно, чиновникам легче взаимодействовать с крупным бизнесом, проще его администрировать, чем выстраивать отношения с тысячью разных людей, каждый из которых пошел в предприниматели, потому что хотел некой самостоятельности.
Та же мелкорозничная торговля – рутинный ежедневный труд без всяких свершений. Но это ни в коем случае не снижает его важность. Со стороны кажется – сидят в своей лавке с овощами-фруктами, ничего не делают, только взвешивают эти груши-помидоры. Я как-то пригласил чиновников поработать сутки в ларьке, что-то никто не согласился.
Смотрите. Чтобы открыться часов в 9-10 утра, необходимо поехать спозаранку на овощебазу, произвести сортировку и выбраковку, загрузить товар и доставить его на место, разложить, отстоять до 9 вечера на ногах, радушно встречая каждого покупателя и рассказывая про сорт груши – откуда ее привезли, почем она стоит столько, а не дешевле. По завершении торговли – помыть лавку, вывезти куда-то остатки товара и добраться домой ближе к полуночи. И с рассветом снова быть на овощебазе или на складе.
За это предприниматель зарабатывает больше, чем средняя зарплата. Понятно, со временем у него появляются работники, а вместе с ними и дополнительная ответственность – зарплата, налоги, поиски замены, в случае болезни…
– Очень страшная сказка про бедного торговца…
– Да, люди любят посмеяться на эту тему. Государство почему-то забывает, что многие граждане вынужденно стали предпринимателями в 90-е годы. А потом привыкли отвечать за себя самостоятельно. Эта социальная группа даже обрела какую-то степень свободы – потому что принимает решения, как и что делать. При этом предпринимательство, согласно исследованиям ученых из СПбГУ, в целом все меньше и меньше воспринимается как возможное построение карьеры. Большинство выпускников экономических факультетов по окончании университетов хотят устроиться в госкорпорации или попасть на госслужбу.
Даже Михаил Прохоров как-то сказал, что в нынешней действительности не стал бы открывать магазин, потому что слишком много рисков. Люди с экономическим образованием не хотят идти в бизнес. На мой взгляд, это серьезная социальная проблема.
Беседовал Кирилл МЕТЕЛЕВ