Протекционизм и созданные искусственно ограничения не защищают модную индустрию, а только разрушают её – констатируют эксперты рынка. Почему мода не может замыкаться на традициях, не приемлет национализма и тоску о великом прошлом, а также насколько уместно стремление Петербурга стать «вторым Миланом»?
Последние годы Смольный старается поддержать модные индустрии Северной столицы. Чиновники уверены, что такая поддержка благоприятным образом повлияет и на лёгкую промышленность. При этом звучат речи о «втором Милане» и блестящих перспективах. Чтобы понять, насколько уместен подобный оптимизм, надо прояснить нынешнее положение лёгкой промышленности в Петербурге. Цифры и сравнения с другими регионами, как убедился корреспондент «Новостей малого бизнеса», оказывают мощное отрезвляющее действие.
Мировой опыт показывает, что мода, особенно новая и независимая, действительно способна придать лёгкой промышленности заметное ускорение. Ещё десять-пятнадцать лет назад многие экономисты по этому поводу высказывали большие сомнения: на фоне бурного роста китайского экспорта всю легкую отрасль стали воспринимать, как нечто очень отдалённо связанное с эстетикой и запросами на элегантность.
Однако ближе к 2010 году пример таких совсем не текстильных стран, как Дания и Швеция, заставил поменять отношение к потенциалу фэшн-индустрий. Копенгаген и Стокгольм в XXI веке неожиданно для многих превратились в модные города с большим количеством брендов и бутиков. Ещё неожиданнее стал факт, что, несмотря на очень дорогую рабочую силу, в упомянутых скандинавских странах наметился ощутимый рост производства одежды и обуви. Причём большая часть этой продукции отправляется на экспорт. Надо понимать, что экспортная составляющая чрезвычайно важна, так как именно она свидетельствует о престиже марок, о репутации и конкурентном преимуществе изделий.
Скромные миллионы
Прежде всего, сопоставления с Миланом кажутся просто некорректными, потому что разница вопиюща даже не в масштабах Петербурга, а всей России.
По данным Статистического ведомства Италии, за 2016 год итальянская столица моды экспортировала одной только одежды и обуви на $7,26 млрд, то есть в десять раз больше, чем вся Российская Федерация. Кстати, в случае с итальянской лёгкой промышленностью внутренний рынок для неё отчасти является также и внешним: в страну приезжает более пятидесяти миллионов туристов в год и очень многие из них с большим удовольствием занимаются шопингом.
Но вернёмся к Дании. По итогам 2016 года экспорт одежды и обуви из маленькой страны, население которой не превышает 5,8 млн человек, составил $ 4507 млн (данные ITC). Ну а если считать весь датский экспорт товаров лёгкой промышленности, то в 2016 году он равнялся $5999 млн (добавляются меха, меховые изделия, обивка для мебели, ткани).
Швеция славится своим дизайном, пожалуй, не меньше, чем Дания. Правда, объёмы экспорта изделий лёгкой промышленности здесь скромнее – $2838 млн в 2016 году. Тем не менее, экономисты говорят о существенном росте данного показателя, так как за последние двенадцать лет он увеличился почти в три раза.
Для сравнения: общий объем экспорта продукции лёгкой промышленности из России, обладающей мощнейшими природными и людскими ресурсами, в 2016 году составил всего лишь $730 млн. Сколько из этих миллионов пришлось на Северную столицу?
Структура петербургского экспорта и данные Петростата свидетельствуют о скромных $146 млн.
Из них на текстильные изделия и обувь приходится менее 40 миллионов. Всё остальное – это кожевенное сырье, меха и меховые изделия, подчас просто регистрируемые на петербургской таможне. По меркам стран и городов Восточной и Западной Европы, петербургские показатели – это почти ноль. Даже бедная Албания (3 миллиона человек) экспортирует одежды и обуви на $833 млн. А двухмиллионная Словения – на $493 млн.
Если сравнивать с отдельными городами, легче не становится. Двухмиллионный Бухарест, по данным Национального института статистики Румынии, производит экспортных тканей, одежды и обуви на сумму $937 млн. Показатели в Варшаве, Будапеште, Берлине и Мадриде куда солиднее.
Догоним и перегоним Сараево
Что касается объемов отгруженной продукции петербургской легкой промышленности, то статистика Петростата указывает на сумму приблизительно равную 16 млрд рублей в 2016 году. Это почти в 11 раз меньше, чем объём отгруженной продукции петербургского завода Hyundai (свыше 183 млрд руб в 2016 году), на котором работает 2,5 тысячи человек, когда как в лёгкой промышленности занято 13,5 тысяч.
В долларах США по средневзвешенному курсу за 2016 год общий объём производства по легпрому приближается к 270 миллионам.
Опять же сравнения с аналогичными статданными в странах и городах Европы свидетельствуют об очень слабом уровне развития отрасли, пусть даже ориентированной преимущественно на внутренний рынок. Следует учитывать, что от 40 до 60 процентов всей одежды и обуви в Петербурге производится по госзаказу.
Схожие данные по объёмам отгруженной продукции среди зарубежных городов можно найти разве что в столице Боснии и Герцеговины городе Сараево. Там в 2015 году (согласно статистике Европейского банка реконструкции и развития) было произведено тканей, одежды и обуви на $258 млн, а с учётом роста в 2,2 % этот показатель достиг в 2016 году 263,6 млн. Вот только в Сараево живет 276 тысяч человек, то есть почти в двадцать раз меньше, чем в Петербурге.
Конечно, Босния и Герцеговина не может похвастаться собственными модными брендами. Но там валовые объемы обеспечивают швейные фабрики таких концернов, как Zara, H&M и Benetton, работающие на высоком технологическом уровне.
Что мешает расти?
Что же мешает созданию и развитию лёгкой промышленности? У крупнейших экспертов в мире моды на этот счёт есть ряд соображений.
Президент Американского совета дизайнеров моды (Council of Fashion Designers of America) Диана фон Фюрстенберг, выступая на торжественном приеме в Голливуде в январе 2017 года, назвала главные угрозы модной индустрии в современном мире.
Её речь была своеобразной реакцией на победу Дональда Трампа и его политику: новый глава Белого дома в одном из своих интервью положительно отзывался о такой разновидности коррупции, как непотизм (кумовство), а его дочь Иванку, продвигающую свой модный бренд, неоднократно обвиняли в протекционизме.
Президент Американского совета дизайнеров моды подчеркнула, что коррупция разрушает моду изнутри, лишает её «живого начала». В своей речи, которую размножили многие СМИ, Диана фон Фюрстенберг также сообщила, что модная индустрия может развиваться только в свободном обществе: «Мы видим, как талантливые дизайнеры из Китая, Ирана и Вьетнама уезжают в США, в Европу, Южную Корею и в другие демократические страны. Это происходит потому, что мода не может нормально существовать в тоталитарном государстве, там она сводится лишь к простому копированию и обслуживанию истеблишмента».
Госпоже фон Фюрстенберг вторит другой эксперт, исполнительный директор Французской федерации Высокой моды Паскаль Моран. Во время недели Высокой моды в Париже он сообщил в интервью французскому телевидению следующее: «Мода, как искусство и как бизнес, требует свободы и прогресса. Она не может замыкаться на традициях, на консерватизме, она не приемлет национализма и стремления вернуть прошлое».
В свою очередь, исполнительный директор немецкой Федерации текстильной и модной индустрии Германии Клаус Бертольд констатирует, что серьёзные инвестиции в индустрию моды приходят, если эта индустрия развивается в условиях открытой конкуренции.
«Протекционизм и созданные искусственно ограничения не защищают модную индустрию, а только разрушают её. То же самое и с политической точки зрения – мода не терпит чрезмерного государственного контроля, авторитаризма и цензуры. Если мы хотим развивать индустрию моды, мы должны быть свободны», – сказал эксперт на германской выставке лёгкой промышленности Heimtextil 2017 в июле этого года.
Возьмут ли эти рекомендации на вооружение петербургские госслужащие, стремящиеся поддержать модные индустрии города, неизвестно. Известно лишь то, что нашей лёгкой промышленности есть, куда расти, ещё очень долго.
Борис СУДАКОВ, фото с сайта http://crppr.gov.spb.ru